Начитавшись Лескова, Пругавина и прочих, я отправился в рижский Московский форштадт – где та самая Гребенщиковская старообрядческая община.

Чтобы попасть к ней, нужно пройти через старый город, который даже не город уже, а городишко, а потом пролезть под автомобильным мостом, который отделяет все более-менее «прилично-европейское» от... ну вы сами увидите.

Первое, что встречает пересекшего мост – рынок. Не вот этот вот «рождественский базарчик», а русский такой Рынок, с сантехникой/автозапчастями/belaši/čebureki. Буйные подростки с портативными колонками и в спортивных шмотках, бедно одетые люди за 50 и убого одетые и пахнущие мочой глубокие старики – все орут/говорят/бубнят по-русски, конечно же.

Дальше – заколоченные бары, над входом которых ещё трепыхаются сдувшиеся шары, просто заброшенные здания и заледеневшие тротуары. Надо сказать, что последнее не является чем-то особенным для города: снег просто стараются не замечать или как что-то стыдное сгребают к краю пешеходных дорожек, где он и лежит, пока не растает.

Дальше – православный храм. Дальше – книжный с отрывными православными календарями, с астрологическими таблицами, книжицами Тополя, со всякими попаданцами и неожиданной пожелтевшей серией «Все обо всем».

Дальше – рынок Latgalite, где на воротах солнышко и надпись «Север», где в отличие от первого не найти почти ничего нового. На прилавках бесполезные кучи бесполезностей, в которых все размякло и разбухло и почти превратилось в единую липкую массу: книги, подсвечники, фотографии каких-то людей начала XX века, сапоги резиновые, шапки/фуражечки, подходите не стесняйтесь, чем интересуетесь? Есть там и секретная палатка, даже почти что лачуга, с нацистскими нашивками и кортиками, с коммунистическими звездочками. Возле неё терся взрослый мужчина с женой.

Он: А сколько вот за эту пряжку “Gott mit uns”? 50?
Она: Не дорого?

Он принялся объяснять жене, что не дорого, а она радовалась, что вот у мужа есть хобби, пусть и такое.

Потом разбитый дом с гнилым нутром, заселенный страшными людьми в чёрных одеждах – вход охраняет огромная лужа и жуковатый мужичок: «вам что здесь нужно?»
И ещё много чего.

А в сам храм я не попал. Белобородый мужичок из храмовой сторожки преградил собой проход: «нельзя, если из другой веры пришли».
– Да как же, а если обратиться в вашу хочу?
Мужичок показал улыбкой несколько золотых зубов и пригласил приходить, но как-нибудь потом.

А сейчас вот, знаете, ночь, и идёт по моей прилично-европейской уже улице, человек и кричит. Медленно идёт и изо всех сил кричит, не переставая. Как будто из форштадта за мной послали – напомнить лишний разочек.