дочь разбойника. Страница 2
27134
@megabitch
Приключения женоненавистничества в российских медиа
-
дочь разбойника
Вика, Кривой Рог/Германия. Фото: из личного архива. 
-
дочь разбойника
Женщины Украины. Марина, Украина/Россия: «В целом-то моя история не самая уникальная, наверное. Я мать-одиночка с сыном трёх лет. Из Украины выехала в апреле. Ехала через Европу, но устроиться там в тот момент было не так уж и просто: в Польше и Германии трудно с жильем, работы нет без знания языка, тем более с ребенком. В Россию поехала потому, что меня сюда буквально заманивала родственница, обещая поддержку и жилье, а в итоге потом сама и выгнала. Так уж вышло, что у нее изменились личные обстоятельства, и помогать с жильем она нам больше не может. И вот мы с сыном одни в чужой стране и чужом городе. Пока оформляю документы, никакой работы мне нет. А жить и ребенка кормить как-то надо... Кручусь как могу. И домой очень хочу, там, под взрывами и ракетами пожилые родители остались. Страшно за них. И вот, чтоб как-то сердце и голову занять, я пишу. Стихи, рассказы, повесть — о своем пути беженца, о своих трудностях, страхах и проблемах. Это повесть «Десять кругов». Говорят, очень сильное антивоенное и просто грустное, человеческое и человечное повествование. Те, кто уже прочёл, и рекомендовали обратиться на ваш канал и у вас разместить. Если читатели оценят и захотят задонатить, это было бы для меня очень ощутимой помощью! Повесть я окончила, но продолжаю писать, только уже в формате рассказов, так как путь из моего страдающего дома в относительно безопасное место был пройден, а беды остались. Сложности, недопонимание, глупая бумажная волокита, страхи... Я пишу и очень надеюсь, что это многим раскроет глаза и души. Хоть и пафосно звучит, но это ведь важно. Кстати, так уже, изюминкой на торте, мне не дали никакой выплаты. Даже вот эта единоразовая «беженская» в 10 тысяч мне не положена. Для местной социальной службы я не беженец, я турист, так как приехала из третьей страны. Хотя я документами, т.е билетами подтверждала, что выехала из Украины уже после начала боевых действий. Но нет... Не положено. Что ещё... Выехать обратно в Европу я не могу. И не хочу. Не могу — потому что повторно, без биометрии или визы, меня туда не впускают. Да и что там делать, тут хоть в знакомой языковой среде. Но и домой из-за этого никак — только нелегально и через фронт. А ребенок?... Короче, застряла. А тут ещё тотальное невезение! Прямо насмешка судьбы! Только все документы оформила, оплатила и подала, как отменили украинцам госпошлину и экзамен. Ровно на следующий день! Мне экзамен на знание языка 7 тысяч стоил, хотя у меня диплом филологический. И госпошлина 3200. Для меня это огромные деньги, и вот. Извините, что так многословно. Просто знаете, сижу тут уже три месяца, как на необитаемом острове, и аукаю куда-то в бездну интернета... Я нахожусь в приграничном регионе. Немного боязно указывать город. Я ещё мечтаю вернуться домой, да и мои родные там остались. Нагрузка на волонтеров и Красный Крест тут огромная. Так что даже гуманитарку не всегда удается достать... Бывает, в Красный крест очереди с 5 утра, а продукты в какие-то дни даже не выдают. Безумный мир, безумная ситуация... Ещё год назад не поверила бы, что все это может происходить со мной... Страшный сон». Помочь Марине можно переводом на российскую карту Сбербанка. Номер карты указан в первом комментарии. #женщиныукраины -
дочь разбойника
Женщины Украины. Анна, Кропивницкий: «Меня зовут Анна, большую часть жизни я живу в городе Кропивницкий (ака Кировоград). Самый центр Украины, золотое пшенично-подсолнуховое сердце. До недавнего времени считался самым безопасным областным центром. После пары прилетов в черте города — уже нет. Я работаю в языковой школе. Во время последнего прилета я была на связи со своими учениками. Мы отменили занятие летнего интенсива. Эти прекрасные ребята писали мне «очень страшно», «сижу дома в обнимку с собакой, больше никого», «кажется, это совсем рядом, стекла дрожат». Мы стараемся жить, готовимся к новому учебному году, пьём кофе и шутим шутки не только про войну. Многие волонтёрят. А ещё я пытаюсь решить странную задачку. Я хочу замуж. За конкретного человека. Гражданина Российской Федерации. Мы знакомы 9 лет, из них 6 считаемся парой. Последний раз виделись вживую 2,5 года назад (дальше началась пандемия, и всё заверте…). До начала войны планировали расписаться в Киеве летом. Сейчас всё стало намного сложнее: как с бракосочетанием, так и с большим проектом «быть вместе». Хорошо, если обойдётся только бюрократией при переезде в некую третью страну. Мне сейчас об этом сложно говорить. Даже с теми, кто давно меня знает, кому не нужно объяснять, что этот человек никогда не придерживался людоедских взглядов. Всё равно, как минимум, смущаюсь. Кругом боль и гнев, и небытие ходит совсем рядом как лавкрафтовское чудовище, а я вот. Те, кто читает, — с любимыми не расставайтесь, как в стихотворении. Кто знает, когда потом можно будет увидеться. И можно ли будет вообще». #женщиныукраины -
Реклама
-
дочь разбойника
Женщины Украины. Мария, Мариуполь — Железноводск Историю Марии рассказывает Оля, волонтёрка, которая помогает Марии: Мария просидела в подвале в Мариуполе под шквалом огня две недели, беременная, без нормальной еды, воды и каких-либо нормальных условий. Как-то раз она вышла на поиски еды и попала под обстрел, ее ранило «не сильно», как она сама говорит, всего лишь в плечо. Эта рука до конца не восстановилась — ей до сих пор сложно ей орудовать. В начале апреля Марию эвакуировали в Россию. В распределителе в Таганроге, куда ее привезли, были очень плохие условия. Поэтому она попыталась найти себе другой дом, но там ее ждал мужчина, который хотел «интимных услуг». Историю Марии рассказывало издание «Верстка» в тексте о том, как российские мужчины предлагают украинским женщинам помощь в обмен на секс, любовь и работу по дому. Мария вернулась в распределительный центр и в конечном итоге попала в общежитие в Железноводске, где живет сейчас вместе с другими беженцами. В начале июля Мария родила здорового мальчика, которого она назвала Димой. Нельзя сказать, что у этих двоих «все хорошо». Мария бежала в бомбоубежище в Мариуполе без вещей, поэтому у неё нет документов, а значит, ей не положены выплаты и пособия. Документы ей обещают сделать, если она найдёт троих человек, которые подтвердят что она — это она. Ей удалось договориться об этом с соседями по общежитию, но работники паспортного стола не поверили им. А все друзья и знакомые Марии остались в Мариуполе или Донецке. Сейчас нашей героине очень нужна материальная помощь. Вещи, подгузники и предметы первой необходимости мы ей уже собрали. Но им с новорождённым Димой надо на что-то жить. Вы можете помочь Марии: в первом комментарии к этому посту мы опубликуем номер карты, на которую мы собираем деньги для нее (у Марии нет своей карты, потому что нет документов). Эта карта российского банка, она принадлежит волонтёрке Оле. #женщиныукраины -
дочь разбойника
Женщины Украины. Ирина, Бердянск: «Добрый день, я уже рассказывала свою историю в марте, через месяц после начала войны. С тех пор прошла, кажется, целая жизнь. То, что казалось хоть и страшным, но временным событием, превратилось в непрекращающийся поток дней, похожих один на другой, приносящих то облегчение, то снова страх и неизвестность. Больше 4-х месяцев эмоциональных качелей дают о себе знать. Чувствую, что просто временами не выгребаю, проваливаюсь в отчаяние. Вовсе не плакса, теперь плачу очень часто, просто потому что устала, потому что уходит надежда, наваливаются отложенные проблемы. Напомню, я из Бердянска, это небольшой курортный городок на берегу Азовского моря, в 80 км от Мариуполя. У нас не было боев, только в первый день войны бомбили военную часть недалеко от нашего дома, это было очень страшно. Русские зашли 27 февраля и остались, как теперь кажется, навсегда. Практически все мои знакомые, подруги выехали на подконтрольную Украине территорию, да и до сих пор продолжают выезжать, свои и чужие, люди едут кто куда, лишь бы не оставаться в этом болоте. Я не смогла уехать из-за мамы. Лежачая, рак груди, 4-я стадия. Первые два месяца войны было очень тяжело морально, исчезла привычная жизнь, а с ней — продукты и лекарства. Но у нас был запас прочности: медикаменты, еда и деньги. Потекли дни в ожидании перемен. Честно, ждали освобождения. Да и сейчас ждём. Постепенно воцарилась такая иллюзия мирной жизни. Я временами паниковала, понимая, что маме нужны обезболивающие и куча всяких разных медикаментов. В городе нужных лекарств не было, а за теми, что были, выстраивались огромные очереди. Потом появились перевозчики, готовые привезти лекарства с подконтрольной территории. Это стоило денег, но разве об этом думаешь, когда плохо самому близкому человеку. Работы не было, деньги таяли. В прошлой жизни у меня был маленький курортный бизнес. Я на самом людном пляже в городе торговала купальниками, плавками, пляжной одеждой. Небольшой, но стабильный доход уже много лет. Естественно, все рухнуло. Ни о каком пляжном сезоне речи не идёт. Город полон вооружённых людей и техники, непонятных мутных типов, представляющих «новую власть». Блокируются соцсети, ютуб, новостные каналы. При этом украинская связь отсутствует, интернет-трафик идёт через Крым. Несвобода во всем. Это бесит ужасно. Мы не привыкли так жить. В общем, вынужденно оставаясь здесь, я вижу своими глазами, к чему приводит «русский мир», даже если не разрушает твои дома и не убивает близких физически. Но то, как они относятся к больным людям, равносильно физическому уничтожению. Невозможность получить паллиативную помощь, бесплатные обезболивающие для онкобольных, равнодушие во всем. Мы в Украине знали, что для того, чтобы получить трамадол [сильное обезболивающее], надо просто взять рецепт у семейного врача и в аптеке купить лекарство за символические деньги. А уколы морфина приезжали делать бесплатно. Теперь я плачу большие для меня деньги барыгам и перевозчикам, чтобы достать необходимые препараты, потому что мама должна прожить оставшееся ей время без боли. Она у меня очень терпеливая маленькая женщина, но болезнь не спрашивает, насколько ты терпелив. Я всю жизнь зарабатываю сама, 30 из 52 лет я работаю. Была бухгалтером, потом стала частным предпринимателем в своей маленькой нише, в которой было комфортно. Заработанного за лето хватало, чтобы пережить зиму и создать моим старикам нормальную жизнь, давая им возможность не сильно тратить свои пенсии. Когда заболела мама в 2019 году, стало сложнее, но все было под контролем. И вот настало время, когда я вынуждена просить помощи у людей. Своими силами просто не справляюсь. Я не знаю, имею ли право просить, всем тяжело. Но, боюсь, без помощи я не справлюсь. И ещё я не отказалась бы от психологической помощи, я злюсь на себя такую слабую, нервную, но ничего не могу поделать. Я неделю себя ломала. Писать, не писать. Просить или не просить. Для себя не попросила бы. Но очередную порцию лекарств покупать уже не на что». Помочь Ирине можно по реквизитам в первом комментарии. #женщиныукраины дочь разбойника Женщины Украины. Ирина, Бердянск: «Для меня война началась с её ожидания. Всё было зыбко уже с декабря, но то, что война будет, я поняла в ночь с 22 на 23 февраля, когда смотрела заседание совбеза РФ, а потом и речь Путина. Пришла уверенность, что решение принято, счёт идёт на дни. 23 февраля я позвонила дочери во Львов и сказала все, что думаю. Я понимала, что Мариуполь в 80 км от нас, и его будут защищать неистово (но никогда не могла предположить такого зверства от оккупантов). Уехать я не могла: мама больна, рак, 4-я стадия, практически неходячая, без своего транспорта не уехать. Я сняла деньги с карт, купила продуктов, лекарств для мамы и папы впрок. Многое не успела, надеялась, есть ещё пара дней, но увы... 24 февраля я проснулась за пару минут до взрывов, бомбили военную часть неподалёку. Было два очень сильных взрыва рядом и два поглуше. Я не знала, как это страшно, когда война, а у тебя на руках двое беспомощных стариков. Первый день как в тумане, на нервной почве — рвота и температура. Гидазепам…
-
дочь разбойника
Ирина, Бердянск. На фотографиях: Надежда Степановна, мама Ирины, Ирина и Вадим, внук Ирины. Фото сделаны во время Рождества-2022. 
-
дочь разбойника
Женщины Украины. Яна, Харьков: «Меня зовут Яна, я из Харькова, живу тут всю жизнь. События 2014 года меня особо не коснулись. Мне тогда было 19, кризис отразился на доходе моей семьи, отца сократили, но жизнь шла своим чередом. Я училась в универе, гуляла, смеялась, плакала и считала себя аполитичной. В интернете я читала, как украинцы возмущаются «понаехавшим», как поднимают цены на аренду, но в целом это казалось мне очень далёким. Я читала эти новости, удивлялась, но так как сама с этими людьми никогда не сталкивалась, закрывала новости и забывала, что прочитала. О чем сейчас мне очень стыдно. В самом страшном сне я не могла представить, что через 8 лет это коснется всех. Впервые новости о вторжении я начала замечать в конце декабря 2021 года, но читала их как что-то из области фантастики. Да ну, нет, вряд ли. Как такое может быть? Я закрывала их и отвлекалась на что-то другое. В январе они стали мелькать чаще, харьковские паблики начали писать об этом чуть ли не через день, и я впервые по-настоящему испугалась. Впервые за все 8 лет. Я пересылала новости другу, а он успокаивал меня тем, что это учения, они проходят каждый год. Просто пугают. Я верила и старалась успокоиться. В начале февраля стало невыносимо: стали появляться инструкции, как собрать тревожный чемодан, что такое «правило двух стен», как заклеивать окна... Дни превратились в бесконечное нервное ожидание. Помню, как 20 февраля я подумала: ну пусть уже что-нибудь случится, потому что невозможно уже так жить. А дальше вы знаете. Сейчас я не могу назвать свою жизнь жизнью, больше похоже на существование. Харьков обстреливают каждый день. Ужасные эмоциональные качели. Буквально под боком — города в оккупации, а слово «Мариуполь» просто вселяет ужас и стыд за то, что я так себя чувствую, ведь другим еще хуже. Я пыталась выехать, но не вышло. Решила, что здесь от меня толку будет больше, чем в лагере беженцев, но работу до сих пор найти не получилось. Последний раз мне отказали со словами, что на одну вакансию 30+ претендентов. Хотела бы попросить о помощи, чтобы закупиться впрок едой и кормом для котов. Местные волонтеры помогают только уязвимым частям населения: пенсионерам, инвалидам, мамам с детьми. Сейчас у меня трое котов, двое из них взяты с улицы. До войны хотела взять четвертого. Я немного помогала волонтёрам с пристройством, иногда брала котов на передержку и размещала посты о них в соцсетях. Также планирую сходить на осмотр к гинекологу и маммологу. Есть показания, и я начинала обследование в феврале, и вот до сих пор не получилось [закончить]. До войны я работала оператором в доставке ресторана. Очень любила свою работу. Ресторан до сих пор закрыт, потому что закрыт торговый центр, в котором он находился. Ищу работу оператором колл-центра, но не в сфере продаж, потому что продавать совсем не умею, к сожалению. Психологическое состояние... Постоянно эмоциональные качели, но я изо всех сил пытаюсь мыслить позитивно. Стараюсь себя вытаскивать из ямы. Психологическая помощь на данный момент, на мой взгляд, мне не требуется. Я пыталась обратиться к психологу, который консультирует бесплатно, и не смогла. Моя проблема такая же, как у тысяч других людей. Держу связь с подругами на расстоянии, и с одной из них периодически видимся. Но я чаще в своей «ракушке», очень часто не хочется никуда выходить и ни с кем общаться». Яне можно помочь по реквизитам, указанным в комментариях. #женщиныукраины -
дочь разбойника
Яна, Харьков. Фотографии: Соня Пугачева 
-
дочь разбойника
Верховный суд США отменил решение по делу «Роу против Уэйда», принятое в 1973 году. Это значит, что чуть ли не в половине американских штатов аборт будет запрещён. Подробности хорошо изложены здесь. Скажу очевидную, наверное, вещь. Случившееся — это прекрасная иллюстрация феминистского лозунга «личное — это политическое». Политики, незнакомые нам взрослые лоснящиеся (как правило) мужчины, определяют то, как мы будем жить, и будем ли жить вообще. Когда они развязывают войну, они лишают людей жизни, любимых, привычной работы, дома, быта, радостей. Когда они запрещают аборты, они распоряжаются нашими телами и нашими судьбами. В книге Маргарет Этвуд «Рассказ служанки» и в сериале, снятом по этой книге, есть фраза «Don’t let the bastards grind you down». Эта фраза, мне кажется, сама по себе отличный ответ на вопрос, зачем интересоваться политикой. -
дочь разбойника
Анна Ривина, директор центра «Насилию.нет», выпустила ютюб-сериал о прошлом и настоящем феминизма, он называется ”Fem is”. Вот здесь можно посмотреть его целиком — или выбрать отдельные серии. Это хорошо сделанный документальный сериал с качественной картинкой, небанальными ходами и разными классными героинями и экспертками. Например, помимо всеми любимых Екатерины Шульман и Варвары Шмыковой, там есть моя любимая гендерная исследовательница Саша Талавер. Классный материал для тех, кто интересуется движением, но не совсем понимает, что к чему, а также для тех, кто все еще думает, что феминистки — это исключительно мужененавистницы с волосяным покровом в непривычных для общества местах. Я там тоже есть в нескольких сериях. Хороший сериал на выходные! Посмотрите. 
-
дочь разбойника
Дорогие читательницы и читатели! Как и у многих из вас, у меня есть лучшая подруга. Ее зовут Настя Чуковская, и она живет в Будапеште. Мы дружим с 2003 года, и за это время прошли вместе через много радостных и грустных моментов. Я никогда не понимала стереотипов про женскую дружбу еще и потому, что у меня есть Настя, с которой мы никогда ничего не делили, вытаскивали друг друга из самых разных обстоятельств и поддерживали друг друга в любые времена. Настя всегда была моей и лучом света в тёмном царстве, а с начала войны она испол