Энн Тайлер, «Удочеряя Америку»: Дэйв пошел за Мариам на верхний уровень к ее машине. В гараже было холоднее, чем снаружи, пробирало до костей, они оба шли быстро, шаги их на бетонном полу отзванивали чуть ли не металлом. – Не странно ли, – заговорила Мариам, – совершенно незнакомый человек вдруг вот так навеки входит в семью, будучи усыновлённым. Конечно, и с кровными детьми так, и все же… Почему-то это кажется мне более поразительным. – Для меня поразительно и то и другое, – сказал Дэйв. – Помню, перед рождением Битси я волновался, как мы с ней уживемся. Я говорил Конни: «Сама подумай, как долго мы выбираем, с кем вступать в брак, а тут неведомо откуда появится этот младенец, ни психологических тестов не проходил, ни рекомендаций у него не спрашиваем, – а вдруг у нас с ним ничего общего не окажется?» Мариам засмеялась и плотнее укуталась в пальто. Они больше ни о чем не говорили, пока не сели в машину, пока не осталась позади касса и автомобиль не слился с потоком на шоссе. Тут Дэйв сказал: – А как насчет Сами и Зибы? Они собираются еще усыновлять? – Кажется, они считают, что больше одного ребенка им не осилить, – ответила Мариам. – Учитывая, сколько нынче стоят частные школы. – А общедоступное образование поддержать не хотят? Мариам глянула на него искоса и не ответила, несколько минут вела машину молча. Ее профиль, вспыхивавший серебром в свете фар, когда мимо пролетал автомобиль, казался ледяным и суровым, а длинная линия носа – неправдоподобно прямой. – Хотя это, наверное, сугубо личное решение, – пробормотал он наконец. – Да, – лаконично подтвердила она. На миг Дэйва охватила страсть к мятежу. С какой стати эта женщина демонстрирует свое превосходство! Он сказал: – Знаете ли, иногда вы могли бы снизойти и до небольшого спора. Она глянула на него совсем уж мельком и снова устремила взгляд на дорогу. – Вы бы, например, могли мне сказать, что государственные школы в Балтиморе ужасны. Я бы мог ответить: да, но если бы родители впряглись, мы бы, как я надеюсь, сумели изменить дело к лучшему. Тогда вы бы возразили, что не станете жертвовать будущим своей внучки ради всего лишь надежды. Я могу вести такой спор! На куски не развалюсь! Она все еще молчала, но, кажется, с трудом сдерживала улыбку.